"Пятьдесят кукол"
***
Пока мать объясняла, что такое сиротский дом или приют, Верочка думала про себя: «Должно быть, скучно в этом приюте. Конечно, девочек много, можно играть в разные игры, только все же очень невесело, когда нет ни - кого родных, никто не берет домой по праздникам»...
Эти мысли так заняли Верочку, что она прошла прямо в детскую, села на стул у окна и глубоко задумалась, – так задумалась, что няня, окликнув ее два раза и не получая ответа, крикнула громко:
– Да что с тобой, сударыня? Очень напроказила уж, видно? А ведь пора перестать: тебе восемь лет.
– Ничего я не напроказила, – сказала Верочка, точно просыпаясь от сна, – но мне очень жаль этих девочек, няня!
– Каких таких девочек?
– Тех сироточек... вон, что живут в сером доме, – объяснила Верочка, и голос у нее дрогнул, точно ей плакать захотелось.
– Ну, – сказала няня, – им еще не так худо живется. По крайней мере, сыты, одеты...
– Ах, няня! Никто им подарков не готовит... Вот мне тетя обещала новую куклу к Святой, а им кто даст? Пожалуй, и красных яичек у них не будет.
– Ну, по красному – то яичку дадут.
– Только – то! В сером доме на конце улицы было действительно не особенно весело. Грустно жить в громадных неприветливых комнатах с голыми стенами, с холодными вылощенными полами и с окнами, замазанными до половины белою краской! В этих комнатах стоят скамьи, все одинаковые, и на этих скамьях сидят девочки маленькие–премаленькие, которые кажутся все на одно лицо, потому что они почти одного роста и одеты в серые платья с белыми передничками, сшитыми по одному и тому же фасону. Когда девочки учатся, им не скучно; но когда они бродят без занятия по большим – большим комнатам, то, вероятно, всем им думается:
«Ах, если бы была хоть какая-нибудь куколка!..» И некоторым девочкам до того хочется поиграть с ку колкой, что они свертывают платочек или какой-нибудь лоскуток, перевязывают его ниточкой и баюкают на руках, как ребенка. Особенно часто делала это маленькая Дуня. Даже ложась спать, она устраивала такую куколку из своего носового платка и укачивала ее, прежде нежели засыпала сама.
Верочка не знала всего этого, но маленькие дети без всяких игрушек казались ей такими обиженными, что слова няни о красных яичках не успокоили ее, и она повторила еще раз печально:
– Только по одному яичку и дадут!
– На прошлую Пасху им сделали славный подарок, – сказала няня.
Верочка встрепенулась.
– Какой подарок, ты говоришь?
– Куклу.
– Одну куклу?
– Одну.
– Одну на всех!.. Но кто же им подарил?.. Как это было? Расскажи, няня!
– Если хочешь, расскажу.
Верочка уселась на скамеечку и уставила глаза на няню. Няня взяла чулок и начала.
– Этот наш сиротский приют сестры милосердия устроили. Они дежурят в нем по очереди. Одну из них, сестру Ангелину, дети особенно любят. Правду сказать, уж такая это добрая, святая душа, что редко другую и встретишь! Как только она придет в приют, так дети и кинутся к ней, обступят, ласкаются...
– А ты почему это знаешь, няня?
– Я со сторожихой знакома, к ней захожу иногда. Рассказывала она мне, что просыпается это одна из их девочек – Дуней зовут – в самый Светлый праздник и говорит своей товарке, постельки – то у них рядом стоят: «Знаешь, Настенька, – говорит, – какой я сон хороший видела! Будто стоит такой большущий – большущий игрушечный дом и из него куклы выходить начинают... одна кукла, другая, третья, потом еще и еще... всем нам по кукле...» Проговорила это Дунечка, да как вскрикнет вдруг: «Ай! Что это?» Вскрикнули и другие девочки. Еще бы! Видят, у печки столик, а на нем большая кукла; в руках у нее красное яичко, а над нею бумажка висит и написано: «Христос Воскресе!» Вот радость-то была! Все тотчас догадались, что это сестра Ангелина устроила. Только чуть было беды не вышло: как накинулись дети на куклу, ну ее целовать, тормошить, друг у дружки вырывать... Увидела это сестра Маремьяна, что в тот день дежурной была, и говорит: «Надо куклу к колонке в столовой привязать и пусть все дети к ней по очереди подходят!» Только тем и сохранили куклу. Говорят, до сих пор цела. По воскресеньям играть дают.
Эти мысли так заняли Верочку, что она прошла прямо в детскую, села на стул у окна и глубоко задумалась, – так задумалась, что няня, окликнув ее два раза и не получая ответа, крикнула громко:
– Да что с тобой, сударыня? Очень напроказила уж, видно? А ведь пора перестать: тебе восемь лет.
– Ничего я не напроказила, – сказала Верочка, точно просыпаясь от сна, – но мне очень жаль этих девочек, няня!
– Каких таких девочек?
– Тех сироточек... вон, что живут в сером доме, – объяснила Верочка, и голос у нее дрогнул, точно ей плакать захотелось.
– Ну, – сказала няня, – им еще не так худо живется. По крайней мере, сыты, одеты...
– Ах, няня! Никто им подарков не готовит... Вот мне тетя обещала новую куклу к Святой, а им кто даст? Пожалуй, и красных яичек у них не будет.
– Ну, по красному – то яичку дадут.
– Только – то! В сером доме на конце улицы было действительно не особенно весело. Грустно жить в громадных неприветливых комнатах с голыми стенами, с холодными вылощенными полами и с окнами, замазанными до половины белою краской! В этих комнатах стоят скамьи, все одинаковые, и на этих скамьях сидят девочки маленькие–премаленькие, которые кажутся все на одно лицо, потому что они почти одного роста и одеты в серые платья с белыми передничками, сшитыми по одному и тому же фасону. Когда девочки учатся, им не скучно; но когда они бродят без занятия по большим – большим комнатам, то, вероятно, всем им думается:
«Ах, если бы была хоть какая-нибудь куколка!..» И некоторым девочкам до того хочется поиграть с ку колкой, что они свертывают платочек или какой-нибудь лоскуток, перевязывают его ниточкой и баюкают на руках, как ребенка. Особенно часто делала это маленькая Дуня. Даже ложась спать, она устраивала такую куколку из своего носового платка и укачивала ее, прежде нежели засыпала сама.
Верочка не знала всего этого, но маленькие дети без всяких игрушек казались ей такими обиженными, что слова няни о красных яичках не успокоили ее, и она повторила еще раз печально:
– Только по одному яичку и дадут!
– На прошлую Пасху им сделали славный подарок, – сказала няня.
Верочка встрепенулась.
– Какой подарок, ты говоришь?
– Куклу.
– Одну куклу?
– Одну.
– Одну на всех!.. Но кто же им подарил?.. Как это было? Расскажи, няня!
– Если хочешь, расскажу.
Верочка уселась на скамеечку и уставила глаза на няню. Няня взяла чулок и начала.
– Этот наш сиротский приют сестры милосердия устроили. Они дежурят в нем по очереди. Одну из них, сестру Ангелину, дети особенно любят. Правду сказать, уж такая это добрая, святая душа, что редко другую и встретишь! Как только она придет в приют, так дети и кинутся к ней, обступят, ласкаются...
– А ты почему это знаешь, няня?
– Я со сторожихой знакома, к ней захожу иногда. Рассказывала она мне, что просыпается это одна из их девочек – Дуней зовут – в самый Светлый праздник и говорит своей товарке, постельки – то у них рядом стоят: «Знаешь, Настенька, – говорит, – какой я сон хороший видела! Будто стоит такой большущий – большущий игрушечный дом и из него куклы выходить начинают... одна кукла, другая, третья, потом еще и еще... всем нам по кукле...» Проговорила это Дунечка, да как вскрикнет вдруг: «Ай! Что это?» Вскрикнули и другие девочки. Еще бы! Видят, у печки столик, а на нем большая кукла; в руках у нее красное яичко, а над нею бумажка висит и написано: «Христос Воскресе!» Вот радость-то была! Все тотчас догадались, что это сестра Ангелина устроила. Только чуть было беды не вышло: как накинулись дети на куклу, ну ее целовать, тормошить, друг у дружки вырывать... Увидела это сестра Маремьяна, что в тот день дежурной была, и говорит: «Надо куклу к колонке в столовой привязать и пусть все дети к ней по очереди подходят!» Только тем и сохранили куклу. Говорят, до сих пор цела. По воскресеньям играть дают.
Мамочка, кто это живет в сером доме, на конце нашей улицы?
– В каком сером доме?
– Такой длинный, мамочка, некрасивый, с маленьким палисадником...
– А! Это сиротский приют для девочек.
– Сиротский приют! Что такое приют?
– Это заведение, куда принимают бедных детей, или таких, у которых нет угла, где жить. В приютах их кормят, одевают, обучают грамоте; потом, когда они подрастут, их определяют в учебные заведения, в ремесленные школы или к каким нибудь мастерам, для того, чтобы эти дети могли сами добывать себе хлеб, когда сделаются большими...
– В каком сером доме?
– Такой длинный, мамочка, некрасивый, с маленьким палисадником...
– А! Это сиротский приют для девочек.
– Сиротский приют! Что такое приют?
– Это заведение, куда принимают бедных детей, или таких, у которых нет угла, где жить. В приютах их кормят, одевают, обучают грамоте; потом, когда они подрастут, их определяют в учебные заведения, в ремесленные школы или к каким нибудь мастерам, для того, чтобы эти дети могли сами добывать себе хлеб, когда сделаются большими...
Неизвестный автор
– Все так же, по очереди?
– Разумеется. Как же всем зараз?
– А сколько всех девочек?
– Пятьдесят, сказывала сторожиха.
– Пятьдесят! Много ли времени на каждую-то придется!.. Им всем ведь хочется поиграть с нею подолее, няня...
– А ты думаешь, нет? Вон, у тебя целых две, так они и валяются, а будь одна, да еще не вся твоя, так иначе, сударыня моя, ты бы ее ценила!
Верочка потупилась; слова няни точно укололи ее. Она встала тихонько с своей скамеечки, подошла к дивану, на котором сидели две ее куклы, подержала каждую из них в руках, опять посадила на диван, постояла с минуту перед ними и потом выбежала из комнаты.
– Мама, что я тебе скажу! – кричала она на бегу, вихрем влетая в спальню матери. – Что я тебе скажу, мама!.. Ах, тетя, и вы тут! Как хорошо, что и вы тут... И ты тоже, Лиза!..
И мама, и тетя, и Лиза (старшая сестра Верочки, взрослая уже девушка) молча смотрели на нее, ожидая, что она далее скажет. А у нее в голове все как-то кружилось, мысли точно перегоняли одна другую; но ей так хотелось поскорее передать все, о чем думала, что она заговорила что-то совсем непонятное.
– Мамочка, эти дети в приюте... У них кукла... Сестра Ангелина такая добрая... И няня говорит... Она сторожиху знает... Только кукла всего одна и ее растормошили...
– Поди сюда, Верочка, – сказала мать, – сядь рядом со мной и расскажи тихонько, не торопясь, что такое случилось.
Верочка хотела что-то сказать, но только обхватила руками шею матери и горько заплакала.
По счастью, в эту минуту вошла в комнату няня и разъяснила, в чем дело.
– Это им, значит, хочется, чтобы кукол в приют послать... – сказала она.
– Да, да! – воскликнула Верочка. – Тетя, вы хотели купить мне большую куклу к празднику... Не надо... купите лучше две маленькие... И ты, мама... и ты, Лиза...
– Постой, постой, – сказала мать. – Обдумай хорошенько. Положим, мы подарим тебе три, четыре куклы, даже более. Все же этого будет мало на всех девочек...
– Мне пятьдесят надо! Непременно пятьдесят!
– Я не могу этого сделать, Верочка.
– Можно будет попросить некоторых наших знакомых, – вступилась тетя.
– Тетя, голубушка! – взвизгнула Верочка, кидаясь на шею к тете так стремительно, что своротила у нее воротничок на сторону.
– Для бедных девочек это будет большая радость, – сказала тетя. – Но нам одним этого не устроить. Я переговорю с Марьей Петровной. У нее большое знакомство.
– А я попрошу помочь нам Матильду Федоровну, жену нашего доктора, – прибавила мама. – Она такая мастерица, сумеет одеть заново всякую старую куклу.
Тетя в то же утро отправилась к своей приятельнице Марье Петровне, которая с радостью согласилась устроить все дело.
И точно, она подняла весь город на ноги; ее знакомые попросили своих знакомых, те, в свою очередь, своих – и куклы стали прибывать в большом количестве. Были тут и старые, и новые; старых докторша Матильда Федоровна вычищала и одевала заново; она же, при помощи тети и Лизы, шила костюмы тем новым куклам, которых присылали неодетыми. Скоро весь круглый стол в гостиной Верочкиной мамы заставился куклами так, что им стало тесно. Были тут и русские девушки в сарафанах, и тирольки, и испанки, и итальянки, и дамы в длинных платьях со шлейфами, и девочки в коротеньких юбочках.
Верочка была в таком восхищении, что не давала никому покою.
– Надоела ты мне с своими куклами, – сказал ей брат Коля, гимназист, – читать мешаешь!
– Ты только знай твердишь – «надоела!». Какой, право! Другие нам помогают, а ты ничего не хочешь сделать, – возразила Верочка.
– Не могу же я куклам платья шить! – А зачем смеешься?
– Нисколько не смеюсь. Подожди, увидишь...
– Что увижу?
– А то, что каждая ваша кукла еще гостинцев приютским девочкам принесет.
– Коля, душечка, да как же ты это сделаешь?
– Позови сперва сестру Лизу, тогда я скажу.
Верочка мигом сбегала за Лизой, и Коля объяснил сестрам свой план: надо было сделать на Вербной неделе выставку кукол и оповестить о том весь город; он был невелик, не то что столичные или губернские города, поэтому все новости разносились в нем с удивительной быстротой. Почти все жители знали уже о том, что для бедных маленьких девочек, живших в сером доме, готовится к Пасхе большой подарок. Рассчитывая на общее любопытство, Коля придумал устроить выставку, с платой за вход по 10 копеек (дети платят половину), и на собранные деньги купить лакомств для девочек-сирот.
Выставка увенчалась полным успехом. Все маменьки охотно повели своих детей посмотреть на кукол, расставленных живописными группами на нескольких столах, между горшками с зеленью и цветами. Коля, с длинною палочкою в руках, указывал на каждую куклу и говорил громким голосом, подражая содержателям кабинетов восковых фигур или других редкостей:
– Это, милостивые государи и милостивые государыни, гимназистка, отличная ученица, это турчанка... это мордовка... это петербургская щеголиха... это малороссиянка... – Он подбирал, таким образом, названия для всех пятидесяти кукол.
Выставка продолжалась три дня на Вербной неделе. В воскресенье вечером Коля высыпал из коробки, куда опускалась плата за вход, все собранные деньги и пересчитал.
– Семь рублей сорок копеек! – воскликнул он. – Да на такую сумму можно накупить целую гору разных вкусных вещей!
В субботу на Страстной неделе три большие корзины были перевезены под присмотром няни в серый дом и сданы сестре Ангелине. В двух корзинах были куклы, в третьей – пакеты с лакомствами. Девочки ничего не знали. Они легли спать рано; все они были такие маленькие, что их не водили к заутрене.
На следующее утро они встали, умылись, оделись, Богу помолились и пошли в столовую пить чай и разговляться куличом и пасхой. Но на пороге столовой девочки, шедшие в первой паре, остановились, громко вскрикнули, а за ними закричали и прочие...
На длинном столе, перед каждым маленьким прибором, стояло по кукле. Куклы не падали, потому что они опирались о пакеты, из которых выглядывали яблоки, мармелад, орехи, пряники и другие гостинцы.
Девочки смотрели и не верили своим глазам.
Весело было в этот день в неприглядном сером доме.
– Разумеется. Как же всем зараз?
– А сколько всех девочек?
– Пятьдесят, сказывала сторожиха.
– Пятьдесят! Много ли времени на каждую-то придется!.. Им всем ведь хочется поиграть с нею подолее, няня...
– А ты думаешь, нет? Вон, у тебя целых две, так они и валяются, а будь одна, да еще не вся твоя, так иначе, сударыня моя, ты бы ее ценила!
Верочка потупилась; слова няни точно укололи ее. Она встала тихонько с своей скамеечки, подошла к дивану, на котором сидели две ее куклы, подержала каждую из них в руках, опять посадила на диван, постояла с минуту перед ними и потом выбежала из комнаты.
– Мама, что я тебе скажу! – кричала она на бегу, вихрем влетая в спальню матери. – Что я тебе скажу, мама!.. Ах, тетя, и вы тут! Как хорошо, что и вы тут... И ты тоже, Лиза!..
И мама, и тетя, и Лиза (старшая сестра Верочки, взрослая уже девушка) молча смотрели на нее, ожидая, что она далее скажет. А у нее в голове все как-то кружилось, мысли точно перегоняли одна другую; но ей так хотелось поскорее передать все, о чем думала, что она заговорила что-то совсем непонятное.
– Мамочка, эти дети в приюте... У них кукла... Сестра Ангелина такая добрая... И няня говорит... Она сторожиху знает... Только кукла всего одна и ее растормошили...
– Поди сюда, Верочка, – сказала мать, – сядь рядом со мной и расскажи тихонько, не торопясь, что такое случилось.
Верочка хотела что-то сказать, но только обхватила руками шею матери и горько заплакала.
По счастью, в эту минуту вошла в комнату няня и разъяснила, в чем дело.
– Это им, значит, хочется, чтобы кукол в приют послать... – сказала она.
– Да, да! – воскликнула Верочка. – Тетя, вы хотели купить мне большую куклу к празднику... Не надо... купите лучше две маленькие... И ты, мама... и ты, Лиза...
– Постой, постой, – сказала мать. – Обдумай хорошенько. Положим, мы подарим тебе три, четыре куклы, даже более. Все же этого будет мало на всех девочек...
– Мне пятьдесят надо! Непременно пятьдесят!
– Я не могу этого сделать, Верочка.
– Можно будет попросить некоторых наших знакомых, – вступилась тетя.
– Тетя, голубушка! – взвизгнула Верочка, кидаясь на шею к тете так стремительно, что своротила у нее воротничок на сторону.
– Для бедных девочек это будет большая радость, – сказала тетя. – Но нам одним этого не устроить. Я переговорю с Марьей Петровной. У нее большое знакомство.
– А я попрошу помочь нам Матильду Федоровну, жену нашего доктора, – прибавила мама. – Она такая мастерица, сумеет одеть заново всякую старую куклу.
Тетя в то же утро отправилась к своей приятельнице Марье Петровне, которая с радостью согласилась устроить все дело.
И точно, она подняла весь город на ноги; ее знакомые попросили своих знакомых, те, в свою очередь, своих – и куклы стали прибывать в большом количестве. Были тут и старые, и новые; старых докторша Матильда Федоровна вычищала и одевала заново; она же, при помощи тети и Лизы, шила костюмы тем новым куклам, которых присылали неодетыми. Скоро весь круглый стол в гостиной Верочкиной мамы заставился куклами так, что им стало тесно. Были тут и русские девушки в сарафанах, и тирольки, и испанки, и итальянки, и дамы в длинных платьях со шлейфами, и девочки в коротеньких юбочках.
Верочка была в таком восхищении, что не давала никому покою.
– Надоела ты мне с своими куклами, – сказал ей брат Коля, гимназист, – читать мешаешь!
– Ты только знай твердишь – «надоела!». Какой, право! Другие нам помогают, а ты ничего не хочешь сделать, – возразила Верочка.
– Не могу же я куклам платья шить! – А зачем смеешься?
– Нисколько не смеюсь. Подожди, увидишь...
– Что увижу?
– А то, что каждая ваша кукла еще гостинцев приютским девочкам принесет.
– Коля, душечка, да как же ты это сделаешь?
– Позови сперва сестру Лизу, тогда я скажу.
Верочка мигом сбегала за Лизой, и Коля объяснил сестрам свой план: надо было сделать на Вербной неделе выставку кукол и оповестить о том весь город; он был невелик, не то что столичные или губернские города, поэтому все новости разносились в нем с удивительной быстротой. Почти все жители знали уже о том, что для бедных маленьких девочек, живших в сером доме, готовится к Пасхе большой подарок. Рассчитывая на общее любопытство, Коля придумал устроить выставку, с платой за вход по 10 копеек (дети платят половину), и на собранные деньги купить лакомств для девочек-сирот.
Выставка увенчалась полным успехом. Все маменьки охотно повели своих детей посмотреть на кукол, расставленных живописными группами на нескольких столах, между горшками с зеленью и цветами. Коля, с длинною палочкою в руках, указывал на каждую куклу и говорил громким голосом, подражая содержателям кабинетов восковых фигур или других редкостей:
– Это, милостивые государи и милостивые государыни, гимназистка, отличная ученица, это турчанка... это мордовка... это петербургская щеголиха... это малороссиянка... – Он подбирал, таким образом, названия для всех пятидесяти кукол.
Выставка продолжалась три дня на Вербной неделе. В воскресенье вечером Коля высыпал из коробки, куда опускалась плата за вход, все собранные деньги и пересчитал.
– Семь рублей сорок копеек! – воскликнул он. – Да на такую сумму можно накупить целую гору разных вкусных вещей!
В субботу на Страстной неделе три большие корзины были перевезены под присмотром няни в серый дом и сданы сестре Ангелине. В двух корзинах были куклы, в третьей – пакеты с лакомствами. Девочки ничего не знали. Они легли спать рано; все они были такие маленькие, что их не водили к заутрене.
На следующее утро они встали, умылись, оделись, Богу помолились и пошли в столовую пить чай и разговляться куличом и пасхой. Но на пороге столовой девочки, шедшие в первой паре, остановились, громко вскрикнули, а за ними закричали и прочие...
На длинном столе, перед каждым маленьким прибором, стояло по кукле. Куклы не падали, потому что они опирались о пакеты, из которых выглядывали яблоки, мармелад, орехи, пряники и другие гостинцы.
Девочки смотрели и не верили своим глазам.
Весело было в этот день в неприглядном сером доме.
Художник Дина Безбородых